[hagane-no-renkinjutsushi]

Название: Огни северной границы
Автор: Гордыня
Бета: Flaming girl
Жанры: ангст, философияя
Персонажи: Эдвард Элрик, Рой Мустанг и другие персонажи
Тип: джен
Рейтинг: ой, по-моему, всем можно, посмотрите по саммари, но ничего жестокого вроде не написала.
Саммари: Допустим, Драхма таки объявила войну. В подобной теме я ничего не смыслю, но не пропадать же добру, написанному на ОБЖ? Зарисовочно-обрывочно, что толкнуло меня на написание сего опуса, не знаю.

«Вроде бы и не грустно, не плохо,
Память стопкой бумаг вороша,
Ни стона не слышал, ни вздоха,
Но болит душа».

И. Дик

Иногда единственным желанием человека бывает желание - забыть всё, хоть на один вечер. Единственный и самый доступный способ осуществить его - алкоголь. А ещё всегда нужен кто-то, кто нальет ещё, поддержит морально, сказав что-нибудь вдохновляющее и предложит тост, а также поддержит физически, подставив плечо, когда ноги уже заплетаются… Если, конечно, сам ещё в состоянии идти.
- Чёрт! – воскликнул полковник Мустанг, второй раз, наливая виски мимо стакана.
- А он тут причём? – полюбопытствовал Элрик, с тоской во взгляде наблюдая за плавающими кусочками льда в стакане с чуть мутноватым виски.
- Не знаю, - честно ответил полковник.
- Ну вот и не сваливай всё на других, коль у самого руки не из того места растут.
Стальной криво усмехнулся и залпом осушил свой стакан. Мустанг здраво решил, что драку сейчас лучше всего не устраивать и, сыпанув в стаканы по новой порции льда, потянулся за новой бутылкой.
Эдвард минут пять наблюдал за безрезультатными попытками начальника открыть бутылку. Пальцы его не слушались, и трясущиеся руки чудом не роняли бутылку.
- Дай сюда!
И без того не обладавший достаточной долей терпения Элрик вырвал бутылку и соединил ладони на горлышке. Едва заметная вспышка алхимической реакции - и пробка вылетает, сталкивается со стеной и исчезает в снегу. И без того не спокойный Мустанг, замахнулся кулаком, намериваясь заехать обнаглевшему мальчишке в нос, но, потеряв равновесие, едва не свалился под стол. Элрик пьяно захихикал и разлил содержимое бутылки по стаканам.
- Может, хватит с тебя? – поинтересовался Мустанг. - Это уже шестая, а ты вообще-то несовершеннолетний.
По его подсчётам, это был уже шестой стакан. Эдвард снова рассмеялся.
- Что-то поздновато вы вспомнили, полковник.
Мальчишка говорил с трудом, но пока ещё правильно...
- И то верно, - признал Мустанг.
Воцарилась тишина. Собутыльники мутными взглядами оглядывали палаточный лагерь невдалеке, снег и чёрные полосы пожаров. А также серое небо, серые скалы, припорошенные белым снегом, словно саваном, и дым. А за спиной - курганы и кусочки собственных душ, оставшихся в этом мёртвом месте навсегда.
Завтра они снова двинутся в путь, оставляя за собой могилы, пепел и самих себя. И будут они идти до конца. Пока не принесут победу своей стране или, устав, не заснут среди этих скал навеки.
- Если генерал-лейтенант узнает - будет плохо, - заметил Мустанг
- Вот уж спасибо, полковник, напомнили, - Элрик скривился и, передёрнувшись, поплотнее закутался в плащ, вспоминая в общем-то человечную, но очень строгую генерал лейтенант Армстронг.
- Холодно? – поинтересовался Мустанг. – Марш к огню!
- Есть, сэр!
Не переставая хихикать, Элрик вытянулся по струнке и, отсалютовав, направился в сторону палаток. Не пройдя и пары шагов, он повалился в снег.
- Эй ты, майор, а пить не умеешь! – Осуждающе припечатал Мустанг и, встав со стула, тут же растянулся рядом с подчинённым.
- Уж кто бы говорил, - злорадно отозвался Эдвард, садясь. Здраво рассудив, что до костров им не добраться, а если они и доберутся, то всё равно в таком состоянии и виде показываться Северной скале нельзя, они вновь взобрались на каменные (в прямом смысле этого слова) стулья.
- Так, костёр будем разводить сами, - Мустанг приложился к бутылке.
- И что палить-то будем, полковник?
Эдварду стало всё фиолетово, да ещё и в жёлтую крапинку.
- Ну, я ведь Пламенный алхимик, как-никак
Мустанг гордо выпятил грудь и пьяно икнул.

Это так просто - одним взмахом руки, хлопком ладони, парой движений начертив круг, оборвать чью-то жизнь. Пробить сердца врагов сотворёнными из каменной земли копьями. Успеть укрыться от ответного удара. Страх. Ты стал чудовищем. Боль. Ты лишил кого-то семьи. Эйфория. Ты всё ещё жив. Так просто и так сложно. Не сойти с ума, выжить, дойти до конца. Армстронг права: на войне только один закон - выживает сильнейший. Равноценный обмен временно отступает. Драхмийцев больше, у них неизвестные технологии, но пока их удаётся побеждать. До сих пор удавалось.
- Химеры, - прошипел кто-то
Элрик прищурился и действительно увидел около полусотни чудовищ. Они шли со стороны под прикрытием искусственно вызванного тумана, брешь в строе, от них держались в стороне даже драхмийцы.
- Плохо дело.
Химер трудно победить: они быстры, сильны и выносливы, бить надо с расстояния. Эдвард закусил губу, примериваясь, из чего можно было бы создать сотню другую копий. В сердце сразу не попадёшь, наверняка не ударишь.
- Ничего, и не таких убивали, - Мустанг немного нервно улыбнулся.
Его силы были уже на исходе, а философских камней, пусть и незавершенных, не было. И всё же, они ещё живы, нечего хоронить себя заранее. Методично щёлкая пальцами, он выжигал химер по несколько штук за раз. Это выматывающее действие. До боли в суставах и звона в ушах, до истощения такого, что держишься только на собственной воле.
- Элрик, ты как?
Хавок выплюнул очередной окурок и перезарядил оружие.
- В порядке, немного вымотался.
Эдвард, вытер рукавом пот со лба и, понимая, что от него как от алхимика сейчас толку никакого, последним усилием трансмутировал протез в клинок и, достав меч, ринулся в атаку. Физически он был достаточно вынослив и не боялся свалиться от первого удара. Так легко и так просто. Ударил, увернулся, ударил, увернулся. Мимо летят шальные пули. Можно легко поймать одну из них своим телом, но на боязнь времени нет, обращать на нее внимание - тоже. Бояться глупо - они под защитой ястребиного Глаза. Щит - чужие тела. Короткая вечность, но и она когда-то закончится.
Когда-нибудь эта война тоже закончится. Для кого-то - с последним ударом сердца, для кого-то - с песней победы, а проиграть… они не имеют права.
И вот враги отступают - ещё одна маленькая победа. Но почему так не радостно? Они снова хоронят своих, снова оставляют за собой могильные курганы, пепел, пули, кровь и собственные души. Кто-то узнал Истину, увидев свои Врата, кто-то отложил эту встречу до следующего боя.

- Хавок, сколько можно? - Мустанг поморщился, когда друг достал новую сигарету, - и так дышать не чем.
- Отстань
Лейтенант вяло отмахнулся, довольно затягиваясь.
- Ты бы давно напился, вот только уже нечем.
Он хрипло рассмеялся под укоряющим взглядом полковника. Закат окрашивал мир в алые цвета, навевая странные ассоциации и ненужные мысли. За их спинами снова разбит лагерь, чуть дальше - курганы. Совсем ещё молодой юноша с золотыми, как солнце, глазами поравнялся с товарищами. Золотые глаза смотрят на солнце, не жмурясь, словно бросая вызов, хотя, на самом деле юноша просто провожает старого друга, до следующего утра и следующего боя. Последние лучи исчезли за горизонтом, и он едва слышно вздохнул.
- Готовься, Пламенный, генерал-лейтенант знает о нашей вчерашней попойке, своё наказание я уже получил, буду нести двойную долю провизии.
Говорил он раздражённо, но в голосе мелькала улыбка.
- Не разжаловали?
Полковник усмехнулся.
- Нет, а если бы и да, то не страшно, я, в отличие от тебя, не карьерист.
- Ну-ну, Фюрером стоит стать хотя бы для того, чтобы все женщины в армии ходили в мини! – пафосно провозгласил полковник, мечтающий стать Фюрером.
Эдвард улыбнулся.
- Почему ты так стремишься умереть? – спросил Мустанг, вмиг посерьёзнев.
Эдвард замер, его лицо приобрело какое-то нечитаемое, почти жёсткое выражение.
- Ты боишься того, что будет, когда всё закончится? – продолжал допытываться Мустанг
- Я боюсь смотреть Алу в глаза после того, как я убил стольких людей
- Жалеешь?
- Нет, я знал, на что иду, когда становился армейской собакой.
- И всё равно пытаться умереть - глупо. И ты это знаешь не хуже меня.
- Я не стремлюсь умереть, я хочу понять…
Эдвард замолчал и, развернувшись, направился в сторону палаток.
- Поспеши, скоро ужин! – крикнул он полковнику уже в полусотне шагов от него, не заботясь удостоверится, что тот его услышал. Идти прямо, желать увидеть в закатных лучах рассвет, услышать шепот травы в бездушных скалах вокруг, узнать отведенную ему цену за совершенные грехи и безумно надеяться, что за них он будет расплачиваться сам.