Brothers

[Bubnilka]

всем доброго времени суток.
сидела я, мыслью текла по древу, переводила текст песни и тут меня накрыло волной.
В итоге через пол года наконец дописался фик, который стоит прочитать хотя бы потому, что тут нет элрикцеста, Роя Мустанга и главного жизненного оплота многих(в том числе меня) - то есть его величества яоя.

Автор: Acony (angel angeloff) или же Bubnilka
Бета: сама любимая, плюс ворд
Рейтинг: G
Размер: мини
Пейринг: Ал/Уинри/Эд
Жанр: Drama
Дисклеймер: лошадка не моя, взяла только покататься .
Аннотация: Эд и Ал .
Комментарии: пыталась передать жизненность ситуации, поэтому фик получился довольно приглушенный - что в цветовой гамме, что эмоционально, так что заранее благодарю за зря, а может и не зря потраченное время ^^
Предупреждения: songfic основа - L.Cohen – Famous Blue Raincoat
Статус: закончен

Сентябрь.
Гудок. Длинный и протяжный. Сигнал.
Прибыл поезд на энный путь.
Толпа только что приехавших людей. Одни выходят, оглядываются, ищут знакомое лицо, других уже встретили, третьи в одиночестве выносят вещи и идут по своим делам. И чуть-чуть завидуют, ведь кого-то встретили – а их нет. А некоторым нет дела до таких мелочей, как невинная зависть, они заняты сейчас своими мыслями и заботами.
Вокзал – это место, до краев наполненное эмоциями. Радость вперемешку со слезами, грусть со смехом. Но всего поровну.
На платформе в толпе стояли два молодых человека. Из-за сходства во внешности можно было точно сказать, что это братья. Один в коричневом дорожном плаще и небольшим саквояжем. По немного виноватому и грустному лицу и дорожной сумке было понятно, что именно он из них двоих отправляется в путь. Другой юноша стоял, засунув руки в карманы серого драпового пальто, и улыбался.
- ...ну что... вот я и уезжаю. Братик, ты не расстроен? – наконец осторожно, после непонятного молчания обоих по дороге сюда, спросил Альфонс.
- Ал, ты невероятен! С чего бы мне расстраиваться? Не вижу ничего ужасного в том, что мы собираемся разъехаться. Все-таки надо уже и по отдельности чего-то добиваться, - сердито ответил старший брат.- Мы уже говорили на эту тему дома...
Альфонс кивнул, изображая полное согласие, что конечно было не так. Он сомневался.
- Смотри, - продолжал Эд, - От такого предложения нельзя отказываться. Ты поступаешь в докторантуру по приглашению ректора N *** академии в Париже и сможешь защитишь диссертацию в престижном учреждении. И ты еще сомневаешься? Тебе 20 лет – а ведешь себя как ребенок!
- Кто бы говорил…- раздалось тихое бормотание. Но оно затихло под коронным пристальным взглядом Эда, который обладал очень хорошим слухом.- Ладно-ладно, брат... ты и сам ведь уезжаешь... через пять дней? – неожиданно горько спросил Алю
- Да, в Прагу.
Воцарилось неуютное молчание. Они не могли найти еще каких-то нужных сейчас слов, ничего не придумывалось.
Раздался гудок, предупреждающий о скором отбытии. Бывший государственный алхимик поторопил брата:
- Ну, давай! А то опоздаешь!
- А, да, точно... – заторопился, как обычно бывает в такие моменты Ал.- Ну, ты когда приедешь в свою Прагу, напиши мне! Я же оставил адрес! А если будет возможность – позвони! - Он подхватил саквояж, вопросительно глянул на Эда (тот кивнул) и подошел к входу в вагон. Сунув билет проводнику и подождав несколько секунд, он вступил в маленький мир вагона . Пассажиры усаживались. Ал, чуть прищурившись, осмотрелся, а потом кинул на первое свободное сиденье сумку, и прильнул к окну. Эдвард стоял, смотря на окна. Когда он заметил лицо Ала, то вынул правую руку из кармана и поднял её в прощальном жесте. Альфонс широко улыбнулся. Привычно зашипела охладительная система, со стуком отпустились тормоза, оглушительно, но устало заскрипел вал двигателя, поезд дернулся – и младший Элрик от толчка сместился от окна на сиденье. Рядом с ним уже даже кто-то сел, а он и не заметил.
Сначала медленно, но верно вагоны поползли вперед, состав длинной гусеницей выбирался из вокзала. Извинившись перед тем, кого нечаянно толкнул, Альфонс опять выглянул в окно. Фигура его брата на перроне постепенно уплывала и уменьшалась, и тут поезд въехал в туннель моста, и на пару секунд вокруг стало темно. Потом Эд совсем пропал из вида.
Поезд начал набирать скорость. Привычное для уха стучание колес вконец успокоило юношу, он откинулся на спинку сиденья и улыбнулся, осматривая попутчиков


Letter 1.
Ноябрь.

« Привет, Ал! Поздравляю с удачной сдачей вступительных экзаменов и гордым званием докторанта. Хоть ты мне об этом не написал и даже не позвонил, но раз еще не возвратился, значит все удачно сдал. Я рад за тебя. Как на новом месте? Не скучаешь по нашему закутку в Мюнхене? Я уехал через 5 дней. Добрался мирно, никаких проблем с жильем тут у меня нет, снял комнату в одном из многих барочных зданий (немного пыльно от старости, но я уже привык). Поначалу посещал лекции в Карловом университете – вот она жизнь вольного слушателя – и высылал свои статьи (помнишь их?) к самим лекторам. Один из них заинтересовался. Веселый человек... Пришел ко мне прямо на дом, потом затащил в кабачок, заставил выпить очень много пива (так и хочется написать очень много литров пива), а потом в полубессознательном состоянии отправил меня в какой-то вытрезвитель. Я, конечно, хотел его убить, как только пришел в трезвый ум, но он слишком здоровый (во всех смыслах), поэтому я решил не заставлять его комплексовать вдвойне...
Прага – поразительный город! Такое ощущение, будто он не вышел до сих пор из средневековья (да, это так же касается быта...). Жаль, что я не набожен - здесь много храмов. Внутрь я естественно не суюсь – это нагоняет тоску. Но зато тут вкусное пиво (после того, что со мной сделал тот веселый ученый, я трезвенник, клянусь) и еда.
Про моего работодателя... Я когда на следующее утро пришел разбираться к этому шутнику, наткнулся на его распростертые объятия. Мол, он ждал же, когда я протрезвею и приду. Его зовут А.Зайбман. Он взял меня ассистентом(пока). Компания там конечно интересная, лаборатория на высшем уровне, но, кажется, исследования финансируются государством. Меня это немного напрягает, ведь пока я не допущен к основной работе. Но
пока не узнаю точно, поспешных выводов делать не буду.
От тебя сложно отвыкать – хотя мне не впервые. Жду ответ.
Твой брат – Эдвард Элрик.»

Letter 2
январь
« Дорогой брат, ужасно по тебе скучаю. Но здесь очень много работы, так что свободного времени у меня почти нет. Ты не поверишь, но я все-таки сдал все экзамены, получил ключ от аспирантской хижины и вошел в коллектив таких же безумцев, как и я. И тут начались лекции, преподавание, и мне стало некогда даже спать. Освоиться мне помогла студентка здешнего института (я познакомился с ней на лекции, которую сам и вел, вот так то). Ты не поверишь, она выглядит как Уинри! Так похожа внешне, но в тоже время другая... Не знаю, как объяснить, все запутано. В общем, теперь мы работаем вместе.
Ректор N неплохо ко мне относиться: меня радушно приняли в его доме и предоставили в пользование огромнейшую библиотеку. Вначале я тут все время простывал, не привык к климату. Но теперь я здоров, как бык. Пару раз (всего лишь!) выходил в город - объехали с Уинри все достопримечательности.
Много не пей, это вредно. К тому же вспомни, что ни в каком виде не переносишь алкоголь. Я рад, что ты устроился на работу, но не ввязывайся в авантюры, прошу. А отвыкать всегда сложно – хотя и у меня есть в этом некоторый опыт.
Извини, что пишу мало, сил нет, хочу спать. Это не обучение, а каторга, но мне почему-то здесь хорошо.
Твой Альфонс».



Letter 4
Май.

« Брат! Ты мне даже не написал, ни одной весточки! Как у тебя дела? Как твоя работа? Я видел твою новую статью в одном из журналов, которые выписывает профессор. Ты не стоишь на месте, не то что я. Показал статью Уинри, не думаю, что она многое поняла, но тоже была впечатлена и еще больше захотела с тобой познакомиться.
Я оттягиваю главное – хочу написать об этом, но не решаюсь. Хотя хватит мне увиливать. Мы с Уинри собираемся пожениться! (быстрый, неразборчивый почерк) Ты, конечно, скажешь, что это абсурд, что это неожиданно и поспешно, я ведь еще даже не защитился, какая тут семья (да я просто вижу твое вытянувшееся от удивления лицо)…
Но я всегда нежно относился к нашей Уинри. Как к сестре. Или нет, поначалу как к сестре, товарищу по играм, но с годами дружеская привязанность переросла в нечто большее, хотя я сам этого не понимал. Когда ты уже был здесь, я тыкался носом, как маленький щенок в «новом» для меня мире(новом – значит без тебя) – в это время она очень заботилась обо мне. Она бережно хранила все воспоминания о тебе и опекала меня. Она стала моей первой юношеской влюбленностью, но тогда я и помыслить не мог, чтобы рассказать ей о своих чувствах, и убеждал себя, что это только братская привязанность; да и голова больше была занята способом найти тебя. И вот я тут, все воспоминания при мне, и вдруг я встречаю девушку, так похожую на Уинри, но в тоже время совершенно другую; я могу любить, не обманывая ни тебя, ни себя. Я открылся нынешней Уинри – и она приняла меня. Ты скажешь, что я так поступаю из-за ностальгии. И будешь ошибаться.
Мой брат, я счастлив, я купаюсь в этой любви, не могу мыслить себя без неё. Нет, я не настолько сошел с ума, я все еще на этой грешной земле, мое призвание – наука, но Уинри заполнила ту зияющую дыру в моем сердце, которая появился из ниоткуда, и потихоньку залечила рану, которую принесло наше с тобой расстояние. Пойми, Эд, ты приучил меня (да, именно приучил, и даже избаловал, мой любимый брат) к тому, что обо мне кто-то заботиться. И когда мы расстались, я чувствовал себя очень опустошенным и беспомощным.
Часто вечерами, вместе, мы мечтаем о нашем будущем, виском к виску, её локон прижат к моей щеке и я чувствую едва уловимый аромат полевых цветов, такой нежный и свежий. Я шепчу ей на ухо слова, которые, оказывается, так много значат. Каждый жест, каждый взгляд, случайное слово – в отдельности они прекрасны, а вместе – мелодия и язык любви. Понимаю, ты сейчас держишь это письмо и думаешь: «Ал совсем рехнулся», - но нет, я абсолютно нормален, просто любовь меня определенно ослепила, но я и не против.
Ну что я могу сказать еще? Меня просто переполняет счастье! Свадьба через две недели. Напиши телеграмму – так будет быстрее.
С любовью, Альфонс»


Letter 5
Несколькими днями позже.
«Как я испугался того, что ты мне не отвечаешь Эд! Сегодня мое письмо вернулось ко мне, благодаря господину З. Что ты там забыл в Ирландии и почему не прислал новый адрес? Перенаправлю письмо туда. Телеграфируй, пожалуйста.»

Telegram 1
Последние числа мая
«ты сумасшедший восклиц знак искренние поздравления восклиц знак прости запятая что не приехал точка дожди запятая транспорта нет точка жди звонка точка эд»

Telegram 2
Июль
«получил отпуск точка третьего числа едем к тебе запятая жди восклиц знак ал и уинри»


Letter 6
Сентябрь
«Вот и осень. Говорят, что одиночество чаще всего чувствуешь именно в эту пору. Но одиночество – вынужденная свобода. Так что я свободен. Работа не дает возможности потосковать, я пропадаю в лаборатории. Постепенно становлюсь рассеянным, и вчера ночью опять разбил манометр, ведь за окном ничего не изменилось.
Как твои дела, мой брат? В последний раз, когда я тебя видел, ты выглядел старше своих лет, казался уставшим. Ты как обычно пытался быть сдержанным при встрече, но я заметил нервозность твоего ожидания, пока ты высматривал нас в толпе, и как испарилось напряжение, когда, наконец, увидел меня. В этом весь ты. Вида не подаешь, а молча переживаешь все в тройном размере внутри.
Кто мне объяснит, зачем, для чего я тебе пишу? Ты мой брат, но ты и мой враг, я от отчаяния готов тебя убить за твое предательство, за то, что ты отнял у меня Уинри; ты как будто оторвал кусок от меня самого, это так стыдно и больно.
Но спасибо, что освободил её от слишком тяжелого груза моей привязанности и любви. Я рад, что она счастлива, пусть даже не со мной; я безнадежный дурак, я знаю. Пусть теперь она лежит в твоих объятиях, и теперь ты можешь любоваться тем непослушным локоном у виска, и трепещущей жилкой на шее, и чувствовать прикосновение её ресниц к щеке, и находить покой в объятиях прохладных рук. Когда она уходила – я отпустил её, не задержал; по глазам иногда можно понять больше, чем если бы говорить вслух – и я смирился. И я смотрел, как она пересекала двор, неся свой ковровый саквояж в красную клетку.
Я слишком люблю тебя, чтобы простить.
Искренне твой, Альфонс.»

Tellegram 3
«Альфонс Элрик погиб тчк соболезную тчк похроны тридцатого тчк Ректор N *** академии»


Внутри все холодеет; внеочередной отпуск, немедленный заказ билетов, кажущаяся бесконечной поездка в забитом потными телами купе в одиночестве со своим горем, болью, раскаянием, страхом, и с почти потухшим огоньком надежды(может ошибка?), томительное ожидание на вокзалах пересадки. А вокруг лица-лица-лица и числа: номер поезда, места, время, количество пассажиров; минуты медленно стекали каплями по стеклу после дождя .
Эдвард пробивался через толпу встречающих, выходящих в лихорадочной спешке, сухие губы потрескались и болели, в горле который день стоял комок. Такси, еще одна поездка, потом пешком сквозь ворота.
Был серый вечер, накрапывал дождик, на дворе было пусто, уютные квадраты окон студенческого общежития, домиков аспирантов манили зайти и присоединиться к веселой компании в такой невеселый вечер. На вопрос об Альфонсе Элрике, парочка студентов, приютившихся на крыльце невозмутимо указали разбитому и растерянному Эду на один из домов аспирантов. Молодой человек медленно побрел в ту сторону, с каждым шагом ему становилось все страшнее, он шел медленно, зачарованно смотря в пустые окна. Он ускорил шаг, и, быстро прогромыхав тяжелыми ботинками по крыльцу, взялся за ручку двери... и остановился. Почему-то именно сейчас ему показалось, что надежды внезапно ухнули вниз и разбились, как слишком долго оттягивающий руки манометр. Элрику-старшему стало внезапно холодно, и он машинально запахнул пальто плотнее к телу, смутно подумал, что надо бы найти деканат, узнать детали и организовать похороны. Он уцепился за эту бесчувственную и деловую мысль, чтобы не захлебнуться в своем горе. Перед глазами было мутно от выступивших слез. Он не знал, сколько так стоял, но потом нашел силы развернуться и медленно спуститься с крыльца.
- Эд?.. Брат, что ты тут делаешь?
Альфонс шел со стороны ворот. Удивленный, он остановился в нескольких шагах от Эдварда.
Комок в горле вдруг пропал, стало даже страшно от внезапного ощущения легкости; во рту появился странный горький привкус, а сердце сжалось еще тоскливее.
- Да вот… приехал тебя хоронить, - сказал Эд дрогнувшим голосом.
- Что приехал де..?! - недоуменно переспросил Ал, но осекся, увидев, как скривилось лицо брата. – Эй, ты чего?.. Почему ты… Эд… - растерялся он, не ожидая такого поворота события.
Эд судорожно втянул в себя пахнущий влажной опавшей листвой воздух, и, сделав шаг вперед, сгреб брата в охапку и зарыдал:
- Ал, Ал, прости меня, пожалуйста, прости, я не хотел… поверил, так испугался… я, я так люблю тебя, так боюсь за тебя, прости меня … я мог остаться без тебя, я эгоист, но это ты… ты… Ал…
Альфонс растерянно гладил его по спине, ничего не понимая бормотал простые слова утешения, а Эд цеплялся за него, как утопающий, сначала оправдываясь, а потом без лишних слов просто плача от радости.

Гудок. Длинный и протяжный. Поезд уже скоро отправляется. Неизменная толпа людей, неизменная спешка и море эмоций.
Два брата стояли друг напротив друга и молчали, стараясь не встречаться взглядом – с недавних пор это вошло в привычку. Все слова прощания прозвучали бы наиграно и фальшиво, а все остальное они уже обговорили раньше, в комнате Ала в течение нескольких дней. Недоразумение с телеграммой не было разъяснено, потому что ректор N ясно дал понять, что не способен на такие низкие шутки, и вообще ни разу не связывался со старшим Элриком – оставалось только гадать, кто был тот аноним.
Братья много говорили, пытаясь наверстать упущенное и воссоздать иллюзию прежнего единения мысли. Они оба старательно избегали темы о Уинри, но вместе с ней ушли многие воспоминания; пропала былая откровенность. Говорилось только обо всем связанном с наукой, но этого не хватало. Медленно росла стена отчуждения. Эдвард не смог долго этого выносить и решил возвратиться в Прагу, объяснив свою спешку накопившейся работой. Альфонс не протестовал: они оба понимали, что происходит, но не знали, а может и не хотели чего-то предпринимать.
- Я пойду, Ал, - наконец сказал Эд, не придумав ничего лучше, поднимая совсем легкую сумку.
- Хорошо, доброй дороги! – кивнул Ал.
Эд слабо улыбнулся в ответ и вытащил из кармана заранее заготовленный билет.
- Спасибо. До встречи.
Ал тоскливо смотрел ему вслед и с каждым его шагом понимал, что если сейчас не скажет то, чего они так старательно избегали все эти дни, это останется не озвученным всю жизнь. Не останется ничего их связывающего. Пусть же будет хоть что-то, может, болезненное для обоих, но что-то…
- Братик!.. – выдохнул Ал, потом набрался смелости и громко окликнул. – Брат! Подожди!
Эд удивленно обернулся.
- Я все хотел спросить… как там Уинри?
Эдвард вздрогнул, а потом с каким-то облегчением ответил:
- Она ушла, Ал.
- Что? – Альфонс подошел к брату.
- Она… собрала вещи и уехала, - тихо повторил он. – Я не знаю почему, но я не держал ее.
Но на самом деле Эд догадывался. Потому что пропали все письма, которые он писал своему брату, но так и не отправил из страха и стыда перед ним. Лицо Альфонса было таким обескураженным и растерянным, что Эд хмыкнул и хлопнул брата по плечу. Тот даже вздрогнул, но потом все же улыбнулся.
- Еще вопросы есть? Я сейчас уже на поезд опоздаю! – сварливо сказал старший брат. Младший обнял его на прощание и ответил:
- Я приеду к тебе. Может быть зимой. Или ты ко мне. Ладно?
- Ладно.
- До встречи! И удачи.
- Прощай.

@музыка: Massive Attack

@темы: fanfiction /фанфики, anime /аниме

Comments

[Ka-mai]

Интриганка Уинри... написано хорошо, хотя я изначально не верю, что братья бы разъехались.

[Bubnilka]

чего в жизни не бывает ^^